Смирение
Прошелся в закрома и откопал там вот такое:
Седьмое небо о нас забыло,
Нам не добраться к святым местам,
И тряпкой свисло за борт ветрило,
На радость синим и злым китам.
Нам даже в ад ни одной дороги,
В аду для нас не найдется мест.
Да и в раю не теснятся боги,
И занял кто-то голгофский крест.
Нам даже в пабах не наливают,
У нас не гонится самогон,
Хотели было пройтись по краю,
Но там толпятся со всех сторон.
Нигде для нас не найдется места,
В воде, на небе и на земле,
Но я вам, курвы, признаюсь честно -
Плевать на это хотелось мне.
Пускай беснуется тухлый ветер,
Пускай вода превратится в лед,
На это все, как всегда, отвесим,
Свой кукиш с маслом (на бутерброд).
Пускай забиты углы и холлы,
Пусть нас целует Искариот,
Пусть под ногами поля и долы
Сгорают в пепел в один заход.
Мы жить научимся без пристанищ,
Мы спать научимся на ходу.
Ты нам к виску пистолет приставишь,
А мы его завернем в дугу.
Бывали биты и гнуты сами,
Плевать! Обидно теперь одно:
Чернильный уксус в моем стакане
Не обращается вдруг в вино.
Седьмое небо о нас забыло,
Нам не добраться к святым местам,
И тряпкой свисло за борт ветрило,
На радость синим и злым китам.
Нам даже в ад ни одной дороги,
В аду для нас не найдется мест.
Да и в раю не теснятся боги,
И занял кто-то голгофский крест.
Нам даже в пабах не наливают,
У нас не гонится самогон,
Хотели было пройтись по краю,
Но там толпятся со всех сторон.
Нигде для нас не найдется места,
В воде, на небе и на земле,
Но я вам, курвы, признаюсь честно -
Плевать на это хотелось мне.
Пускай беснуется тухлый ветер,
Пускай вода превратится в лед,
На это все, как всегда, отвесим,
Свой кукиш с маслом (на бутерброд).
Пускай забиты углы и холлы,
Пусть нас целует Искариот,
Пусть под ногами поля и долы
Сгорают в пепел в один заход.
Мы жить научимся без пристанищ,
Мы спать научимся на ходу.
Ты нам к виску пистолет приставишь,
А мы его завернем в дугу.
Бывали биты и гнуты сами,
Плевать! Обидно теперь одно:
Чернильный уксус в моем стакане
Не обращается вдруг в вино.